КОНЕЦ ПОСТМОДЕРНА

КОНЕЦ ПОСТМОДЕРНА 21 февраля 2014 г. в боях на киевских баррикадах погибли десятки людей. В огне и дыме горящих покрышек бойцы самообороны не заметили ещё одного покойного. По правде сказать, это был странный покойный. Кто-то мог принять его за сугроб или кучу листвы, хотя тех и других в Киеве в это время уже не было. Большое рыхлое тело пролежало на мостовой, истекая голубовато-прозрачной кровью и оседая, как мартовский снег, а потом исчезло, как будто его и не было. Странным покойным был постмодерн. ПОСТМОДЕРНИСТСКИЙ ЛИКБЕЗ Обыватель использует слово "постмодерн" как синоним химеры, сочетания несочетаемого. Что такое постмодерн? Это профессор МГУ, вещающий о пользе бороды для спасения. Это юноша с высшим образованием, утверждающий, что Земле 6 тыс. лет. Всё это они делают как будто вполне серьёзно и на дураков тоже не похожи. Откуда же они берутся, эти химеры? В 1979 г. французский философ Жан-Франсуа Лиотар опубликовал книжку, в которой впервые дал описание постмодерна. Книжка так и называлась — "Состояние постмодерна". Я, конечно, подзабыл половину, хотя читал два раза, но если кратко, то Лиотар определил постмодерн как кризис метанарративов. Попытаемся разобраться. Часто можно услышать, что знание относительно. Слова эти можно понимать по-разному. Например, что абсолютное знание недостижимо, но мы всё-таки можем построить относительную шкалу истинности — это более истинно, а это менее. Подобным образом историки выстраивают относительную хронологию событий, когда абсолютную (в годах) выстроить не удаётся. Знаем мы, что шах такой-то жил после шаха такого-то, а вот в каких годах по современному летоисчислению это было, не знаем. Но в деле хронологию у нас всё-таки есть ось, по которой мы располагаем события — это время. А что делать со знанием как таковым? Как найти точку отсчёта? А если есть несколько точек отсчёта, какая из них более "правильная"? Если я ничего не путаю, ОТО и СТО Эйнштейна исходят из того, что скорость света принята за абсолют, потому что это удобно, а не потому, что иначе нельзя. Если путаю, то в восприятии нефизиками это часто бывает именно так, а для нас именно это и важно. Могут быть и другие точки отсчёта, и мы делаем выбор между ними, основываясь на соображениях, внешних собственно к познанию. Итак, в пределе относительность знания означает, что знания (истинностные суждения) могут быть упорядочены множеством способов, каждый из которых равноправен каждому, и выбор одного из них всегда обусловливается причинами, внешними по отношению собственно к познанию, истине и всему такому. Лиотар, рассуждая в рамках т.н. лингвистического поворота, называет эти способы упорядочивания метанарративами, т.е. повествованиями о повествованиях, повествованиями второго уровня. Относительность знания в предельном понимании означает и относительность всех остальных ценностей, так же в предельном понимании. Если мы не можем определить, что является истиной, и признаём, что истинностные суждения могут быть упорядочены и обощены множеством равноправных способов, то и единой шкалы ценностей, общей для всего человечества тоже нет. Может быть выстроено потенциально бесконечное число ценностных шкал, и каждый сам выбирает ту, которая ему ближе. Я могу считать высшей ценностью развитие науки, а профессор — обладание бородой. Наши ценностные шкалы равноправны, потому что нет критериев, по которым мы могли бы определить лучшую и худшую. ИГРА В ЦЕННОСТИ Постмодерн — одновременно мировоззрение и состояние общества, проникнутого этим мировоззрением. Люди модерна — времени, предшествовавшего постмодерну — очень серьёзно относились к своим ценностям. Во имя торжества своих ценностей они были готовы убивать и, наоборот, умирать самим, на эшафотах или вгоняя себя в гроб непосильным трудом на великих стройках, опасных производствах и опытах с радиоактивными веществами. Человек постмодерна относится к ценностям совсем иначе. Абсолютных ценностей нет, он выбрал себе ценностную шкалу без особых на то оснований, просто потому что она ему ближе, и готов в любой момент от неё отказаться. Такая ценность не стОит не только того, чтобы за неё умирать или убивать, но и того, чтобы идти на сколько-нибудь серьёзный риск, вообще на преодоление каких-либо препятствий. Сталкиваясь с препятствием на пути достижения цели, человек постмодерна задаётся вопрос: а стОят ли усилия, которые ему придётся предпринять, чтобы преодолеть препятствие, цели? Не лучше ли поставить новую цель или подождать, пока препятствие не рассосётся само? Ведь все цели, как и все ценности равноправны. Буриданов осёл должен был выбрать между двумя абсолютно одинаковыми кормушками с овсом и умер от голода, не сумев сделать этот выбор. Человек постмодерна отличается от осла тем, что перед ним не две кормушки, а потенциально бесконечное число равноправных целей. Самое сложное — не преодоление внешних препятствий на пути к цели, а мотивация себя сделать выбор и достаточно долго его придерживаться. Возможно, что на самом деле существуют цели, которые действительно трудно достичь в силу внешних причин, но человек постмодерна не успевает дойти до этих серьёзных препятствий, потому что останавливается перед препятствиями незначительными. Фактически это означает, что ты ничего не достигнешь и ни на что не повлияешь. А если и достигнешь, то всё равно не того, что нужно. Но если ты ничего не достигнешь и ни на что не повлияешь, то и последствий у твоих действий и слов нет никаких. А значит, и ответственности ты ни за что не несёшь. Потому что, строго говоря, не за что отвечать. Можно говорить, что вздумается, и делать, что вздумается, это просто сотрясание воздуха, и что бы ты ни нафантазировал, это всё равно никогда не реализуется. Всё это просто игра, которая, раз начавшись, никогда не закончится. Поэтому профессор спокойно рассуждает о бороде как условии спасения души. Он не дурак и не сумасшедший, он просто принял правила игры, он выбрал себе ценность и играет роль её горячего сторонника. Мог бы выбрать что-нибудь менее экстравагантное. Мы бы тогда о нём не узнали, но сути бы это не поменяло. ИГРА В ПОЛИТИКУ Если для философа постмодерн — это, прежде всего, глубочайший скепсис по отношению к познавательным возможностям человека, то для социума — это следствие удовлетворения базовых потребностей и страх возвращения в прежнее состояние, когда голод, холод, болезни и нищета страшным угрозой стояли у дверей почти каждого дома. В первые послевоенные десятилетия базовые потребности вместе с целым рядом потребностей более высокого уровня были в некоторых странах мира полностью удовлетворены. Постмодерн, обращая цели и ценности в игру, в которой победа — не только не главное, но и непонятно, зачем нужна, поддерживает статус кво, препятствует дальнейшему развитию социума. Развитие — это движение в область неизвестного, оно опасно и может поставить под удар уже удовлетворённые потребности. Если не всего социума, то твои лично. А раз так, надо ли тебе лезть на рожон, если и так живётся неплохо? Можно облить краской женщину в шубе — если ты активист-зелёный. Можно покричать на площади в известное число каждого месяца. Тебе дадут пару подзатыльников и ты посидишь пару часов в отделении, но зато завтра о тебе напишет пара газет и сам ты будешь ощущать себя героем. Но лезть под пули — это для человека постмодерна страшно и непонятно. С другой стороны, можно вбрасывать в информационное поле шизофренический бред устами "аналитиков" и "активистов". Это тоже не страшно, потому что это просто слова, которые не вызывают последствий. Так же можно быть тем самым "аналитиком" и вести видео-блог, рассказывая о десанте американских морпехов на нашу Родину. Это не только не стыдно, это даже забавно. Ведь можно втихую смеяться над теми дурачками, которые подписываются на твой ресурс и как будто всерьёз обсуждают твою белиберду. Почему нет, если это всего лишь игра. Все чувствуют, что находятся в относительной безопасности, одни изображают борцов с кровавым режимом, другие — собственно кровавый режим. ХИМЕРЫ ОЖИВАЮТ Постмодерн заканчивается, когда кто-то из игроков начинает относиться к игре серьёзнее, чем допускают правила игры. В российской игре в политику постмодерн стал сворачиваться после зимних протестов 2011—2012 гг. — как раз тогда, когда, увидев выпускаемые один из другим химерические законы и заводимые химерические дела, люди заговорили о "постмодерне". Но химерические законы и уголовные дела не были постмодерном, потому что они были нарушением правил игры, главное из которых гласит, что нельзя относиться слишком серьёзно к своим целям и нельзя совершать действия, вызывающие последствия. Сами зимние протесты ещё не были нарушением правил — участники протестов в большинстве своём (что бы ни было написано на плакатах) не требовали ничего, кроме более внимательного отношения старшего игрока — власти — и больших прав в рамках игры в политику. Однако власть, видимо, не поняла или не захотела понять сути протеста и в ответ тоже отказалась от соблюдения правил. Особенность постпостмодерна — названия для него пока не придумано — в том, что люди привыкли говорить и действовать, не заботясь о последствиях. Они привыкли, что последствий не бывает. Теперь последствия будут. А это значит, что в жизнь станут воплощаться самые безумные, самые невероятные, самые страшные химеры. Постмодерн невозможен, если правила игры не соблюдаются. Постмодерн предлагает тебе множество целей, но ограничивает в средствах. Конец постмодерна означает, что целей снова немного, достичь их препятствуют внешние силы, а значит, и ограничений на средства, накладываемые постмодерном, больше нет. Из множества целей выделяются несколько. По сути, они ничем не лучше других, но бывший партнёр по постмодернистской игре дал понять, что он их готов отстаивать. Но если кто-то настолько серьёзно относится к цели, что готов отстаивать её от тебя, как знать, может быть эта цель действительна особенная? Так одна из многих становится желанной, благодаря тому, что кто-то ещё показал, что она желанна и для него. Процесс идёт по нарастающей. Отказ от выполнения правил ожесточает борьбу за достижение целей, ожесточение борьбы разрушает всё больше правил, дозволяет всё больше средств, которые раньше считались недопустимыми. Тем не менее, до последнего времени, конец постмодерна в отношении власти и общества в России не был так очевиден. Точку поставили выстрелы снайперов на Майдане и прилегающих улицах в январе—феврале 2014 г. События, происходящие в Украине, были моментально спроецированы на Россию. Российская власть, не сделавшая ещё ни одного выстрела, перестала быть опереточным кровавым режимом, окрасившись ещё не пролитой кровью, а на протестующих, не совершивших ничего более страшного, чем кидание лимонами 6 мая 2012 г., легли тени от дыма автомобильных покрышек, которые никто из них не поджигал. И даже если всё обойдётся мирно, _игры_ в политику в России больше не будет. АМ #horizonzone #horizon_theory #постмодерн #украина #россия